Мирные действия - Страница 118

118

Из открытого окна в сад едва доносились голоса – слишком приглушенные, чтобы можно было разобрать слова. Низкое мужское рокотание – и голос Никки. Непохоже, что это комм или головидео. Что, дядя Фортиц уже дома? Катерина считала, что он не вернется до самого ужина.

– Я бы сказал, – продолжал Иллиан, задумчиво что-то рисуя пальцем в воздухе, – что он всегда замечательно умел подбирать себе людей. Подбирать или выращивать сам – я никогда не знал, что же именно. Если он говорил, что такой-то человек подходит для такой-то работы, так оно и оказывалось. Так или иначе. И если он думает, что из вас получится прекрасная леди Форкосиган, он несомненно прав. Хотя, – в его голосе послышались угрюмые нотки, – если вы свяжете с ним свой жребий, могу лично гарантировать: вы никогда не будете знать, что же случится в следующее мгновение. Вообще-то, как и все остальные.

Катерина кивнула, неохотно соглашаясь. – В двадцать лет я выбрала свою будущую жизнь. Но не эту.

С горьким смешком Иллиан ответил. – О, двадцать лет. Боже мой. Да. Когда в двадцать я приносил присягу императору Эзару, то расписал наперед всю мою военную карьеру. Корабельная служба, к тридцати – капитан корабля, к пятидесяти – адмирал, и в шестьдесят – в отставку с выслугой дважды–по–двадцать. Конечно, я принимал в расчет, что могу и погибнуть. Но все было очень четко. Моя жизнь стала расходиться с планом на следующий же день, когда вместо корабля я получил назначение в СБ. И еще раз, когда я обнаружил себя в роли шефа СБ в самый разгар войны, которой я и предвидеть не мог, на службе у ребенка-императора, которого десять лет назад и на свете не было. Моя жизнь была одной длинной цепью сюрпризов. Год назад я и вообразить не мог бы себя нынешнего. Или мечтать о счастье. Конечно, леди Элис… – при упоминании этого имени его лицо смягчилось, он на мгновение замолк, и на его губах заиграла странная улыбка. – Недавно я пришел к выводу, что принципиальное различие между раем и адом – в людях, которые тебя окружают.

Можно ли судить о человеке по его окружению? Может ли она так судить о Майлзе? Айвен забавен и очарователен, леди Элис – утонченна и величественна, Иллиан, несмотря на его зловещее прошлое – удивительно сердечен. Клон-брат Майлза, Марк, при всех его едких остротах – действительно настоящий брат. Карин Куделка – сплошной восторг. Форбреттены, все остальные члены клана Куделок, Дув Галени, Ципис, Матушка Кости, Пим, даже Энрике… Казалось, Майлз собирает вокруг себя умных, ярких, необычайно талантливых друзей так же непроизвольно и естественно, как комета несет за собой сияющий хвост.

Оглядываясь назад, она осознала, как мало завел друзей Тьен. Он презирал своих коллег, пренебрегал своими рассеянными по всему миру родственниками. Она убеждала себя, что он некоммуникабелен или просто слишком занят. После школы Тьен так и не приобрел ни одного настоящего друга. Она разделила его уединение; совместное одиночество – вот истинный итог их брака.

– Думаю, вы совершенно правы, сэр.

Ее материнский слух царапнул донесшийся из дома громкий, пронзительный голос Никки: «Нет! Нет!». Он о чем-то спорит с дедом? Катерина подняла голову, вслушиваясь, и тревожно нахмурилась.

– М-м… извините, – она коротко улыбнулась Иллиану. – Думаю, мне стоит пойти кое с чем разобраться. Я тут же вернусь…

Иллиан понимающе кивнул и вежливо притворился, что его внимание целиком отвлечено садом.

Катерина зашла на кухню, дав глазам привыкнуть к полумраку после яркого света снаружи, и тихо прошла через столовую в кабинет. В сводчатом проходе она в удивлении остановилась. Голос, который она слышала, принадлежал не ее дяде, а Алексею Формонкрифу.

Никки съежился в углу в большом дядином кресле. Формонкриф навис над ним – лицо взволновано, пальцы хищно напряжены.

– Давай-ка вернемся к повязкам, которые ты увидел на запястьях лорда Форкосигана назавтра после убийства твоего папы, – настоятельно произнесл Формонкриф. – Какого они были вида? Какого размера?

– Не знаю. – Никки затравленно пожал плечами. – Просто повязки.

– Хотя бы что за раны они скрывали?

– Не знаю.

– Ну, глубокие порезы? Или ожоги и волдыри, как от плазмотрона? Ты не помнишь, ты их видел потом?

Никки опять пожал плечами, его лицо застыло. – Не знаю. Рваные и вокруг всей руки, я так думаю. У него там до сих пор красные следы, – голос у Никки перехватило, он был на грани слез.

На лице Формонкрифа промелькнуло выражение интереса. – А я не замечал. Он очень осмотрителен и всегда носит одежду с длинным рукавом, верно? В самое лето, ха. Но на нем были еще какие-нибудь отметины – может, на лице? Синяки, ссадины или, скажем, подбитый глаз?

– Не знаю…

– Ты уверен?

– Лейтенант Формонкриф! – решительно прервала происходящее Катерина. Формонкриф так резко дернулся, попытавшись выпрямиться, что пошатнулся. Никки поднял взгляд и от облегчения открыл рот. – Что вы делаете?

– А! Катерина. Госпожа Форсуассон, я пришел к Вам, – он неопределенно обвел рукой заставленный книгами кабинет.

– Тогда почему вы не вышли ко мне в сад?

– Я воспользовался возможностью поговорить с Никки, и очень рад, что мне это удалось.

– Мама, – выдавил Никки из кресла, где он держал оборону, – он сказал, что лорд Форкосиган убил Па!

– Что?! – Катерина уставилась на Формонкрифа, настолько ошеломленная, что на мгновение у нее перехватило дыхание.

Формонкриф беспомощно развел руками и с убежденностью посмотрел на нее. – Тайны больше нет. Все знают правду.

118