Мирные действия - Страница 99

– Нужно их не просто изменить. Нужно нечто великолепное.

– Великолепный масляный жук, – едва заметное удовольствие заставило ее губы приоткрыться, а глаза – впервые за этот разговор – вспыхнуть неподдельной радостью. – Вот теперь это уже вызов.

– О, ты ведь можешь? Ты хочешь? Пожалуйста! Я – акционер, и у меня не меньше права тебя нанять, чем у Марка или у Энрике. В смысле – качественно не меньше.

– О боже, Карин, ты не должна мне платить…

– Никогда, – страстно произнесла Карин, – и никому не говори, что тебе не нужно платы. За что платят, то ценят. А что достается бесплатно, считается само собой разумеющимся; и затем этого от тебя начинают требовать. Вытяни из них полную рыночную цену. – Она заколебалась, затем добавила с тревогой, – Ты ведь согласишься на акции, да? Матушка Кости согласилась, когда консультировала нас по развитию продукта.

– Надо сказать, мороженое из жучиного масла у Матушки Кости получилось на славу, – признала Марсия. – И паста для намазывания на хлеб тоже неплохо вышла. Я полагала, это чеснок. Пока не задумаешься, откуда берется исходный материал.

– А что, тебе случается задуматься, из чего получают настоящее масло и мороженое? И мясо, и ливерную колбасу, и…

– Гарантирую, что говяжье филе, которое мы ели тем вечером, вышло из хорошего, чистого автоклава. Тетя Корделия не допустила бы в доме Форкосиганов чего-то иного.

Карин раздраженно отмахнулась. – Как много времени тебе нужно на обдумывание, Катерина? – спросила она.

– Не знаю… полагаю, нужен день-два на предварительные эскизы. Но, конечно, нам нужно бы встретиться с Энрике и Марком.

– Я не могу пойти в особняк Форкосиганов, – обмякла Карин. Затем она снова выпрямилась. – А не могли бы мы встретиться здесь?

Катерина поглядела на Марсию, затем снова на Карин. – Я не могу выступать против ваших родителей или действовать у них за спиной. Но мы занимаемся вполне приемлемым делом. Если они дадут разрешение, мы все можем устроить встречу здесь.

– Может быть, – сказала Карин. – Может. Если у них будет день-два, чтобы успокиться… Как последний вариант, вы могли бы встретиться с Марком и Энрике без меня. Но я хочу быть здесь, если у меня будет такая возможность. Если повезет, я смогу им протолкнуть эту идею. – Она протянула Катерине руку. – Договорились?

Развеселившаяся Катерина вытерла испачканную землей ладонь о подол юбки, перегнулась через стол и пожала протянутую ей руку, заключая договор. – Очень хорошо.

Марсия возразила: – Знаешь, если Па и мама узнают, что здесь будет Марк, они просто достанут меня обязанностью ходить за тобой по пятам.

– Так сама и убеди их, что в твоем присутствии нет необходимости. А то это смахивает на оскорбление.

Марсия показала сестре язык, но все же пожала плечами в неохотном согласии.

Сквозь открытое окно кухни донесся звук голосов и шаги; Карин подняла глаза: может, это вернулись Катеринины тетя с дядей? И, возможно, кто-то из них слышал что-нибудь от Майлза или от тети Корделии или… Но, к ее удивлению, в дверь вслед за Никки вошел, склонив голову, оруженосец Пим, в полной ливрее Дома Форкосиганов, такой аккуратный и блестящий, как будто был готов предстать на графский смотр.

– … этого я не знаю, Никки, – продолжал он. – Но мы будем рады видеть тебя у нас в гостях, и ты можешь прийти поиграть с моим сыном Артуром, когда захочешь. На самом деле, он о тебе вчера вечером уже спрашивал.

– Мама, мама! – Никки бросился к садовому столику. – Посмотри, Пим пришел!

Выражение лица Катерины моментально сделалось непроницаемым – словно захлопнулись ставни. С крайней осторожностью она поглядела на Пима.

– Добрый день, оруженосец, – произнесла она абсолютно нейтральным тоном. Она перевела взгляд на сына. – Спасибо, Никки. Пожалуйста, пойди теперь займись своими делами.

Никки неохотно ушел, бросая взгляды через плечо. Катерина ждала.

Пим прочистил горло, неуверенно ей улыбнулся и отдал нечто вроде полу-приветствия.

– Добрый вечер, госпожа Форсуассон. Надеюсь, вы в добром здравии. – Его пристальный взгляд переместился на сестер Куделок; он приветствовал их учтивым, даже преувеличенно тщательным, поклоном. – Здравствуйте, мисс Марсия, мисс Карин. Я… не ожидал встретить вас. – Он выглядел так, будто ему пришлось импровизировать, на ходу меняя заранее отрепетированную речь.

Карин отчаянно хотелось бы знать, нельзя ли ей притвориться, что запрет говорить с любым человеком из дома Форкосиганов применим только непосредственно к членам семьи, но не к оруженосцам. Она тоскливо улыбнулась Пиму в ответ. Может, он мог бы поговорить с ней? Во всяком случае, ее родители не навязали – просто не могли – свое параноидное правило кому-то, кроме нее. Но, помолчав, Пим только покачал головой и снова направил внимание на Катерину.

Из внутреннего кармана кителя Пим извлек толстый конверт. Плотная желтоватая бумага была запечатана оттиском с гербом Форкосиганов – точно таким же, как рисунок на спинках масляных жуков, – и надписана от руки четким, квадратным почерком; на конверте было только два слова – Госпоже Форсуассон.

– Мадам, лорд Форкосиган отправил меня отдать это в ваши руки. Он велел передать, что приносит извинения за то, что тянул так долго. Видите ли, это все из-за канализации. Ну, именно этого милорд не говорил, но когда в доме случается катастрофа, все делается не вовремя. – он с беспокойством разглядывал ее лицо, ожидая, как она отреагирует на его слова.