Мирные действия - Страница 52

Нервно сглотнув, Рене кивком отпустил бесшумно удалившегося оруженосца. Рене, по крайней мере, был трезв, тщательно одет и выбрит, однако его красивое лицо было мертвенно бледным, когда он формальным кивком приветствовал своего гостя.

– Милорд Аудитор. Чем могу служить Вам?

– Расслабься, Рене, это неофициальный визит. Я просто зашел поздороваться.

– Ох. – выдохнул Рене с видимым облегчением, и его окаменевшее лицо стало просто усталым. – Я думал, ты… думал, Грегор прислал тебя с плохим известием.

– Нет, нет, нет. В конце концов, Совет не может просто так проголосовать, не сообщив тебе, – Майлз неопределенно кивнул в сторону реки и стоящего на том берегу здания – места заседаний Совета Графов. Рене, вернувшись к обязанностям гостеприимного хозяина, сделал окно прозрачным и поставил возле него два стула – для себя самого и Майлза, чтобы во время разговора можно было любоваться открывающимся видом. Майлз сел напротив молодого графа. Рене быстро сообразил предложить своему высокопоставленному посетителю низкое кресло, чтобы ноги Майлза не болтались в воздухе.

– Но ты мог бы… ладно, не знаю что, – произнес Рене с сожалением, садясь и потирая шею. – Я тебя не ждал. Никого не ждал. Наша светская жизнь растаяла удивительно быстро. Граф и графиня ГемБреттен, очевидно, неподходящие для знакомства особы.

– Ой. Ты тоже это слышал?

– Сначала это услышал мой оруженосец. Шутка разошлась по всему городу, да?

– Э-э… да, что-то вроде этого. – Майлз откашлялся. – Извини, что я не пришел раньше. Я был на Комарре, когда все это случилось, и узнал только когда вернулся, а потом Грегор отправил меня в провинцию и… ну, в общем, прими мои извинения. Мне чертовски жаль, что с тобой такое случилось. Готов ручаться чем угодно, что Прогрессистам не хотелось бы тебя потерять.

– Ты уверен? Я думал, что вызываю у них серьезное замешательство.

– Голос есть голос. Поскольку графы сменяются практически лишь раз за жизнь одного поколения.

– Как правило, – сухо заметил Рене.

Майлз пожал плечами.

– Замешательство – преходящая эмоция. Если Прогрессисты получат вместо тебя Сигура, то они потеряют на будущее голос графа Форбреттена. Так что они тебя поддержат, – Майлз заколебался. – Они ведь поддерживают тебя, правда?

– Более или менее. Главным образом. Некоторые. – Рене иронично махнул рукой. – Некоторые думают, что, если они проголосуют против Сигура и проиграют, они наживут себе постоянного врага в Совете. А голос, как ты говоришь, есть голос.

– И все же – ты можешь сказать, каково соотношение сил?

Рене пожал плечами.

– Дюжина точно за меня, дюжина – за Сигура. Моя судьба решится людьми, которые держатся промежуточной позиции. А большинство их в последний месяц с ГемБреттенами не разговаривает. Не думаю, что это хороший признак, Майлз. – Он искоса поглядел на своего гостя с выражением, странно объединяющим в себе язвительность и колебание. Нейтральным тоном он добавил: – Ты не знаешь, как собираются голосовать Форкосиганы?

Майлз еще до встречи с Рене понимал, что ему придется ответить на этот вопрос. Это понимал и любой граф или графский представитель в Совете, и это тоже было причиной, почему за последнее время светская жизнь Рене внезапно сошла на нет; если кто-то и не избегал его лично, то избегал этой проблемы. Получив на обдумывание пару недель, Майлз уже имел готовый ответ.

– Мы за тебя. А ты сомневался в этом?

Рене выдавил жалкую улыбку. – Я был почти уверен, но вообще-то существует большая радиоактивная яма, устроенная цетагандийцами прямо в центре вашего Округа.

– Это все история, парень. Я увеличиваю твои шансы при подсчете голосов?

– Нет, – вздохнул Рене. – Вас я уже учитывал.

– Иногда и один голос является решающим.

– Эта мысль и сводит меня с ума, – признался Рене. – Мне так не по себе. Хочу, чтобы все поскорее кончилось.

– Терпение, Рене, – рекомендовал ему Майлз. – Ты не должен упускать своих преимуществ из-за обычной истерики. – Он задумчиво нахмурился. – Кажется, у нас есть два равных по силе юридических прецедента, соперничающие за пальму первенства. Граф избирает себе преемника, а Совет подтверждает свое согласие вотумом одобрения, как это было с Лордом Полуночником.

– Если лошадиная задница может быть графом, так почему не целая лошадь? – криво улыбнулся Рене.

– Думаю, это и было одним из аргументов пятого графа Форталы. Интересно, сохранились ли еще в архиве какие-то расшифровки стенограммы тех заседаний? Если так, мне надо как-нибудь их почитать. Как бы то ни было, Полуночник явно показал, что кровная преемственность хотя и общепринята, но не обязательна. Пусть даже в этом случае граф так и не достиг того, что хотел, есть еще множество других не столь незабываемых прецедентов. Выбор графа важнее графской крови – если граф не забыл выбрать. Вот тогда играет роль первородство по мужской линии. Твой дедушка был утвержден наследником, когда… когда был жив муж его матери, так ведь? – Майлза утвердили наследником его собственного отца в период Регентства, когда отец был в полной своей власти, чтобы протащить это через Совет.

– Да, но мошеннически, как это утверждается в иске Сигура. А результат мошенничества не может быть признан действительным.

– А не мог бы старик знать об этом? А если так, нет ли какого-то способа это доказать? Потму что раз он знал, что твой дедушка ему не сын, того утвердили законно, и возражение Сигура испаряется.

– Если шестой граф и знал, доказательств мы найти не смогли. Мы целыми неделями переворачивали вверх дном семейные архивы. Думаю, он не мог знать, а то, разумеется, убил бы ребенка. И его мать.