Мирные действия - Страница 124

124

– О, – Никки хмуро и пристально поглядел на Майлза. – А вы можете взять фастпентал? Лейтенант Формонкриф… он сказал, что нет. И что это очень удобно, – два последних слова Никки произнес, в точности передразнив насмешливый тон Формонкрифа.

– Ты имеешь в виду, можно ли допросить с этим препаратом меня? Нет. У меня на него нестандартная реакция, от чего результаты делаются недостоверными. Что было очень полезно, пока я служил в СБ, но далеко не так хорошо сейчас. Если честно, это чертовски неудобно. Но даже если бы он и действовал, мне не разрешили бы подвергнуться публичному допросу и снять с себя подозрения в убийстве твоего папы. Потому что это затрагивает некие вопросы безопасности. Даже наедине с тобой – по той же самой причине.

Никки ненадолго затих и вдруг выпалил: – А лейтенант Формонкриф называл вас лордом-мутантишкой.

– Так многие говорят. За глаза.

– Он не знает, что я тоже мутантишка. Как был мой папа. Вы злитесь, когда вас так называют?

– В твоем возрасте мне это здорово докучало. А теперь больше не важно. Теперь можно как следует корректировать гены, и я не передал бы своим детям по наследству никаких заболеваний, будь я хоть вдесятеро сильнее искалечен. – Его губы дрогнули; он специально не взглянул в сторону Катерины. – Если допустить, что когда-нибудь мне удастся уговорить некую храбрую женщину выйти за меня замуж.

– Спорим, лейтенант Формонкриф не захотел бы нас… не захотел бы жениться на маме, если бы знал, что я мутантик.

– В таком случае советую рассказать ему об этом сразу, – невозмутимо парировал Форкосиган.

О чудо, Никки ответил мимолетной лукавой усмешкой.

Что это за секрет? Тайны настолько жуткие, что о них нельзя даже упоминать; мысли, такие пугающие, что заставляют онеметь ясный юный голосок – и все они вытянуты на белый свет грубоватым ироничным юмором. И внезапно ужасное видится не столь беспросветным, страх отступает, и каждый может говорить о чем угодно. А невыносимое кажется чуть легче.

– Никки, проблемы с секретностью, о которых я упомянул, не дают мне рассказать тебе все.

– Да, знаю, – Никки опять ссутулился. – Потому что мне только девять.

– Девять, девятнадцать или девяносто – не это важно. Но, думаю, можно рассказать тебе куда больше, чем ты знаешь сейчас. Я хотел бы дать тебе поговорить с одним человеком, имеющим полномочия решать, какие подробности знать тебе нужно и безопасно. Его отец тоже погиб при трагических обстоятельствах, когда он был совсем маленьким, так что он побывал в том же положении, в каком ты сейчас. Если хочешь, я устрою эту встречу.

Кого он имел в виду? Должно быть, одного из высокопоставленных чинов СБ. Но судя по собственному неприятному опыту общения с СБ на Комарре, Катерина полагала, что эти люди и дорогу к Главной площади добровольно не подскажут, не то что такое.

– Ладно… – произнес Никки медленно.

– Хорошо, – проблеск облегчения мелькнул во взгляде Майлза и тут же исчез. – Тем временем… полагаю, эта клевета еще не раз к тебе вернется. Может быть, от взрослого, может – от кого-то из твоих сверстников, подслушавшего разговоры взрослых. В этих россказнях, вероятно, все исказят и перепутают. Ты знаешь, как ты должен отреагировать?

Никки со свирепым видом двинул кулаком в воздух. – Врезать им по носу?

Катерина виновато вздрогнула; Майлз уловил, как она съежилась.

– Я надеюсь, что твой ответ будет более зрелым и аргументированным, – благочестиво выговорил ему Форкосиган, кося на нее глазом. Черт его побери – смешить ее в такой момент! Может быть, его самого слишком давно никто не бил кулаком в нос? Она фыркнула, и его губы дрогнули в довольной улыбке.

Продолжил он уже серьезнее: – Вместо этого я бы тебе посоветовал просто ответить – кто бы с тобой ни заговорил – – что все это неправда, и отказаться разговаривать на эту тему дальше. Если они не отстанут, скажи им, что им надо говорить с твоей мамой, или с дедушкой и бабушкой Фортиц. А если они все равно не отстанут, позови маму, дедушку или бабушку. Ты и без меня знаешь, какая это гадость. Вряд ли достойные взрослые люди стали бы втягивать тебя в нее, но, к сожалению, дело в том, что к тебе будут приставать типы, не соображающие, что делают.

Никки медленно кивнул. – Вроде лейтенанта Формонкрифа. – Катерина почти видела облегчение, которое принесла Никки возможность навесить ярлык на своего недавнего мучителя. Объединиться против общего врага.

– И это самое вежливое из возможных определений.

Никки замолчал, переваривая услышанное. Дав ему немного подумать, Майлз предложил всем направиться на кухню и подкрепиться закусками, добавив, что ящик с очередным выводком котят только недавно занял свое – уже ставшее традиционным – место рядом с плитой. Матушка Кости накормила Никки с Катериной всякими вкусностями, которые могли бы поднять настроение и каменной статуе. Насколько глубока была стратегия Майлза, стало ясно, когда кухарка повела мальчика в дальнюю часть помещения, и Майлз с Катериной на какое-то время остались практически наедине.

Сидя на табурете рядом с Майлзом, Катерина облокотилась на разделочный стол и оглядела кухню. За плитой Матушка Кости вместе с очарованным Никки стояли на коленях возле коробки с пушистыми мяукающими комочками.

– Что это за человек, с которым, по вашему мнению, стоит увидеться Никки? – тихо спросила она.

– Позвольте мне сперва удостовериться, что он захочет сделать то, что нам нужно, и сможет выделить на это время, – осторожно ответил Майлз. – Вы с Никки, разумеется, пойдете к нему вместе.

124